Что самое модное в этом сезоне? Интеллект

Возле красной дорожки толпятся десятки фотографов, кричащие девчонки-фанатки. По ней не спеша идут и приветливо машут руками физики, химики, ботаники… и десятки других звезд науки. Некоторые из них не очень-то рады: вот хмуро прошел заросший мужчина в больших очках – то ли стесняясь, то ли ненавидя все это. Но фанатки взвыли еще сильнее. «Это Пашка! Наш главный ботан в классе был. Умныыый! Молочага», – объясняет своему сынишке мужчина из толпы. 

Можете представить себе такое? Что секс-символами стали вдруг не звезды шоу-бизнеса, а бодрые кандидаты наук. Молодые умные горожане, стильные метросексуалы, при этом знающие все, например, про генную модификацию и при желании способные создать бактериологическое оружие. Такая картинка выглядит, конечно, маловероятной. Но шаги в эту сторону в нашем городе уже начались.

Дело в том, что Перми случился всплеск интереса к науке и ученым. 

Последние 2-3 года в городе один за другим появляются разные просветительские проекты для популяризации науки. 

Одним из первых стал «Парк научных развлечений». До весны 2013 года ничего подобного в Перми не было. Он в первую очередь создан для детей, чтобы заразить их интересом к науке и обучению, но любому взрослому там тоже невероятно интересно. Проверено на себе и других. 

Осенью того же 2013-го в Перми начались научные бои имени Шелдона Купера. В непринужденной атмосфере антикафе, с коктейлями и приятной музыкой, пермяки начали слушать ученых и обсуждать самые разные сложнейшие проблемы Земли и человечества. Или глобальные, или, наоборот, очень узкие – про комаров-звонцов в Арктике, про историко-культурные особенности старения в России XX века, про то, как с помощью нанотехнологий распознать сифилис за 60 секунд и прочее, прочее. 

 
Эти бои – одно из ключевых пермских начинаний для популяризации науки. Их организатор, преподаватель ПГНИУ Всеволод Бедерсон получил за проект своего рода «гражданский Оскар» – премию центра ГРАНИ. «Рискну сказать, что бои стали в 2013 году первой в Перми площадкой с такой идеологией. Мы даже почти ровесники «Постнауки» (просветительский сайт начал работать весной 2012 – прим. автора)», – говорит Всеволод Бедерсон. 

Ну а потом – закрутилось. Лекции приезжих именитых ученых в пермских вузах стали часто делать открытыми для всех. Очень активно стали пиариться вузы: теперь в лентах новостей СМИ гораздо чаще мелькают научные новости, чем было еще пару-тройку лет назад. Музей PERMM регулярно проводит лекции. Свой собственный лекторий для работников открыла крупнейшая пермская IT-компания «Прогноз» – «научпоповское развлечение для расширения кругозора наших любознательных сотрудников». 

В предварительной программе празднования 100-летия ПГНИУ (публично презентовалась) есть, например, проект Science Park – лекции под отрытым небом, своего рода «научный гайд-парк». 20 ноября в Пермь приедет московское научно-популярное шоу для детей «Нобелевская премия», модное у москвичей и петербуржцев. 

 
Другой пермский проект – лекция «Физика музыки» 26 ноября. Любопытно, что на ней ученые и музыканты выступят вместе: каждый со своей стороны расскажет, что такое музыка.

А уже завтра стартует новый просветительский проект – лекторий «Клуб свидетелей большого взрыва». Тоже для всех. Тоже за символические 100 рублей (чтобы заплатить за аренду помещения). 

И в ТЕКСТе мы пишем увлекательнейшие истории из науки, которые читатели с удовольствием поглощают. И это понятно. Что может быть интереснее, чем генно-модифицированная бактерия для борьбы с так называемым «химическим СПИДом» или самый крошечный в мире реактивный двигатель? Это все делают пермские ученые. Интервью с талантливым пермским химиком, который взялся изучать галлюциногенные грибы и как он это делал, и зачем замораживает мочу, вообще было хитом.  

Почему так происходит? Откуда вдруг такой интерес к науке? 

Это мода, в голос говорят все организаторы и участники таких мероприятий, с которыми я поговорила. 

В Пермь пришла «мода на мозги». Как всегда, чуть позже, чем это случилось в Москве и Питере. Там science slam-ы начали проводить лет 5 назад. В 2012 году научные развлечения стали у них отчетливой модой. 

«Быть умным сейчас круто. Так же, как в советское время модно было быть трудягой», – считает Петр Кравченко, неоднократный ведущий научных боев и директор по развитию агентства SP Media (которое и разрабатывает для университета программу празднования 100-летия). 

Мне кажется, все просто. Мода на мозги пришла вслед за модой на бороды и очки в толстой оправе. Ну разве может быть человек с окладистой солидной бородой идиотом?! И уж тем более очкарик. 

Если серьезно, то у этой моды вырисовывается несколько причин. «Научный дискурс – реально модный. То есть современные молодые люди и люди среднего возраста, прогрессивно мыслящие (те самые «разгневанные горожане» с митингов 2011-2012 годов, хотя и расколотые Крымом и Украиной), нашли адекватную и новую форму собственного досуга, – говорит организатор научных боев Всеволод Бедерсон. – Другими словами, все научно-просветительские проекты все-таки не учат чему-то, они - развлекают, в первую очередь!». 

В этом, кстати, главное отличие современных научпоповских тусовок от советских. Ведь публичные лекции были и тогда, но по сравнению с сегодняшним форматом, рассказывают бывалые, это были нафталиновые снобские вечера в основном для тех, кому за… В общем, совсем другая тусовка. 

Еще одна вещь, которая формирует нынешнюю моду. Стоит признать, что школа пока так и не научилась весело и задорно делиться знаниями, которые бы надолго засели в голове. «В какой-то момент жизни я поняла, что школьная физика прошла мимо меня и я не знаю каких-то элементарных вещей», – говорит одна моя приятельница. Поэтому она и пойдет на такие лекции, или даже организует их сама, о чем подумывает. 

И сам мир постоянно подталкивает нас к новым знаниям. Достижения науки – всюду в нашей повседневности. «Раньше можно было прожить всю жизнь и не столкнуться с прогрессом, – считает Петр Кравченко. – А сейчас сама жизнь вынуждает нас узнавать новое. Это – требование времени». 

Как пиарщик он, кстати, отмечает еще один нюанс, который подстегивает эту моду – активный PR в научной сфере. Научные коммуникации стали отдельной темой, по ним проводят форумы, говорит он: «У крупных университетов появились мощные пресс-службы, которые стали уже профессионально доносить сложную информацию до простой аудитории». 

Я слышала еще как минимум две версии, откуда взялась такая мода на «научную попсу». 

Эпоха потребления себя исчерпала, и появился спрос на интеллектуальные удовольствия – это первая. И вторая: в современных российских реалиях, когда нельзя верить ничему, когда сложно отличить правду от «вымышленной правды», наука осталась самым надежным убежищем для адекватных и трезво мыслящих.  

Впрочем, Всеволод Бедерсон отмечает, что у этого модного течения есть и минусы. Как ни странно, на научные бои Шелдона Купера приходят чаще не для того, чтобы узнать что-то новое, а чтобы посмотреть на знакомого. «По нашему опыту, людям все-таки интересно не про комаров-звонцов или эндорфин, а то, что их знакомый (приятель, сокурсник, преподаватель) выступает в необычном формате. Научно говоря, не развивают свой человеческий капитал, а думают, что вкладываются в свой социальный капитал. Хотя, по-моему, это вложение с нулевым результатом».

Главный же плюс всех современных научно-просветительских проектов – это «осовременивание» российских ученых, считает он: «Как говорят друзья и коллеги из пресс-службы университета, ученый должен быть секс-символом. По-моему, это очень правильная мысль, как для науки, так и для будущего свободы в России». 

Но мода есть мода. Сейчас на пике, а вскоре все забыли. Будет ли так же и с этим научно-популярным движением? Всплеск интереса через какое-то время спадет, считает организатор научных боев: «Тогда будет самое интересно - должны будут появиться более серьезные научно-общественные форматы. То есть хочется верить, что позже зрители будут приходить на сложные научные лекции, просто чтобы провести время, как сейчас они приходят на нашу научную попсу». 

Кто-то может сказать, что все это зря, одни беды от этого ума. Но почему-то все же лучше горе от ума, чем горе от идиотизма.