«Организм — это не фабрика и не станок». Хирург-уролог Наталья Федачук — о пересадке почки от матери к сыну, донорстве и «космическом» строении клетки человека

«У пациента было бы мало шансов на выздоровление, не будь у него любящей матери», - писали о той операции пермские СМИ в 2015 году. Врачи из Пермской краевой больницы впервые провели операцию по пересадке донорского органа — пересадили молодому мужчине почку от мамы. Среди тех хирургов была и кандидат медицинских наук, врач высшей категории, уролог Пермской краевой клинической больницы Наталья Федачук. 





Она говорит, что решила стать хирургом еще во время учебы в мединституте: «в хирургии более нагляден результат». Студенткой она подрабатывала медсестрой в Пермской областной больнице и уже тогда стала принимать участие в операциях. Закончив институт в 1995 году, она осталась там работать как хирург: «в то время это была лучшая больница в регионе».

Врач хорошо помнит, как еще в первой половине 90-х больные умирали — их почки переставали работать, а медицинской помощи от единственного на регион центра гемодиализа на всех не хватало. «Он был только у нас в больнице, несколько коек с допотопными аппаратами», - вспоминает Наталья Федачук.  

Первый полноценный центр запустили в Свердловском районе, на ул. Яблочкова и туда было сложно «пробиться». «Люди попадают на диализ и начинают на нем жить, долго, кто сколько сможет. Они с него не уходят. Получается, для новых пациентов нет мест, ведь количество <очищающих кровь> машин ограничено», - объяснила Наталья Федачук. Со второй половины 90-х годов ситуация начала улучшаться: центры гемодиализа начали открывать во всех районах Перми. 

В начале 2010-х врачи из Пермской краевой больницы задумались об операциях по пересадке почек. В соседнем Екатеринбурге их делали еще с 90-х годов, в то время как в Перми об этом могли только мечтать. В 2014 году Наталья Федачук отправилась на обучение в «Федеральный научный центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова». Уже через год, в 2015, в Перми была проведена первая операция по пересадке донорского органа. Вместе с коллегами  Наталья Федачук успешно пересадила здоровую почку от матери сыну. 

С того момента она не пропустила ни одной операции по пересадке почек, которые проводились в Перми. За семь лет она прооперировала 22 пары. «Я работаю хирургом-урологом, а трансплантология — это ещё одно мое хобби», - смеясь, говорит врач. Чтоб такие операции «встали на поток», нужны два условия. Специальная лаборатория, с помощью которой можно проверять совместимость органов донора и реципиента, и открытие нового направления  — трупной пересадки донорских органов. Именно над этим сегодня работают в Пермской краевой больнице.  «Про пересадку печени мы тоже думаем. Это совсем неправильно: брать у погибшего человека только почки, а другие органы «зарывать». Когда будет запущен центр трупной пересадки, то мы сможем проводить операции по трансплантации и других органов тоже», - говорит Наталья Федачук. 

Наталья Федачук рассказала о свободе, которую дарует донорская почка, о спасительной трупной трансплантации,  и о том, почему человеческий организм — это не фабрика и не станок. 

Как трупная пересадка органов может спасать жизни

Если в городе нет трупной пересадки органов, то считайте, что нет никакой. Родственная пересадка почки — дело нечастое. На нее делать ставку нельзя: в один год есть пациент и его родственник с подходящей почкой, здоровый, без противопоказаний и желающий стать донором, а в другой — нет. 

Самое главное для нас сегодня — развивать трупную трансплантацию: инсультов, дорожных аварий, других несчастных случаев очень много. Молодые люди умирают и их почки просто закапывают в землю. При том, что почки-то у них здоровые. А они могли бы дать пожить еще двум людям! 

Все прошлые годы перед операциями по пересадке почки мы возили кровь на анализы в Москву, чтоб выяснить, не будет ли острого и сверхострого отторжения почки. У нас не было лаборатории, чтобы производить подбор донорских органов для пациента. В конце года она, наконец, будет запущена на базе Пермской краевой станции переливания крови. Деньги на это уже выделили. 

Почему пересаживать почку — выгодно 

Пересадка почки экономит огромные деньги. Операция стоит примерно 800 тыс. — 1 млн. руб. Далее человек вынужден пожизненно принимать препараты, которые препятствуют отторжению почки. Они стоят еще около 100 тыс. руб. в год.  Это гораздо экономней, если бы человек остался на диализе. Процедура диализа для одного больного ежегодно обходится в 1 млн. руб.  

Когда человеку, который раньше принимал диализную терапию, пересаживают рабочую почку, его продолжительность жизни увеличивается на 8-10 лет. Хотя, конечно, все зависит от возраста. Чем моложе пациент, тем шансов больше.

В Пермском крае на диализе находятся около 800 человек. Это люди, у которых почки не работают и они получают заместительную почечную терапию. Диализ для них — жизненно необходимая процедура, если они не будут ее получать, то через три-четыре-пять-шесть дней умрут. Далеко не все из них состоят в листе ожидания не пересадку: некоторые не хотят — боятся, кто-то очень пожилой, у кого-то есть абсолютные противопоказания. Но считается, что минимум половина людей из этого числа может реально претендовать на пересадку почки. В Перми таких 100 человек. Они стоят в очереди в Екатеринбурге.

«Человек обретает свободу»

С пересаженной почкой человек обретает свободу. Его качество жизни становится намного выше. К врачу он приходит только отмечаться: первые полгода — каждый месяц, потом — раз в два месяца, затем — раз в три, потом — раз в полгода. 

Человек не просто становится свободен от диализа, у него улучшаются показатели очищения крови.  Представьте, у человека не работает почка. Диализ — это почка искусственная. Он ее получает три раза в неделю по три часа. То есть у него почка работает 9-10 часов в неделю. В неделю! А тут ему дали почку, которая работает круглосуточно всю жизнь: шлаки выводятся, давление снижается, «вата» в голове исчезает и так далее.  

Он может вести полноценную жизнь. Многие женщины стараются сделать пересадку почки, чтобы родить ребенка. На диализе это практически невозможно. В федеральных медицинских центрах, которые давно этим занимаются, есть пул таких женщин, которые родили спустя два-три года после пересадки. 

«Отдать почку близкому —  дело добровольное»

Отдать почку близкому — дело добровольное. Кто ж поведет родственников на аркане?  Чаще всего почки отдают мамы, папы, родные братья, сестры, как-то был двоюродный брат. Мамы и папы говорят: мы хотим помочь своему ребенку. Они один раз дали жизнь и теперь возвращают ему здоровье. 

После операции пациенты испытывают благодарность, а доноры спрашивают: заработала ли почка? Они, прежде всего, не своим состоянием интересуются, а состоянием своего близкого родственника, реципиента: был ли смысл в жертве? Радуются, что получивший почку человек теперь себя намного лучше чувствует.

Операция на двух столах

Операция проходит сразу на двух столах. В ней принимают участие минимум пятнадцать человек. Одна бригада забирает почку у донора, а вторая в это время готовит реципиента. Когда почка уже готова, ее трансплантируют хирурги, анестезиологи, медсестры. Я работаю как хирург. 

На таких операциях чувствуешь повышенную ответственность. Одно дело, когда ты убираешь больную почку, например, пораженную раком, или из-за тяжелой формы мочекаменной болезни, или почка может просто не работать в результате патологии. А когда берешь здоровую почку, степень ответственности многократно возрастает. Ты должен сделать так, чтоб она не пострадала во время самой операции, чтоб она минимум времени провела без кровотока, без кровоснабжения. Раз люди решились на такой важный шаг, то нужно отдать человеку почку максимально сохранную, чтоб она ему служила сразу и долго. 

Родственные операции по трансплантации почки проходят по понедельникам, начинаются с девяти утра и длятся до часа-двух дня. Операции по трупной трансплантации могут проходить хоть когда, но чаще — по вечерам и ночью: процедура диагностики смерти мозга начинается с утра и заканчивается к вечеру. 

Риск, что организм отторгнет донорскую почку, есть всегда. Коллеги из центра им. академика Шумакова рассказывали о таких случаях. Бывало острое и сверхострое отторжение, когда прямо на операционном столе почка чернеет и видно, что она работать не будет. Хотя были проведены пробы и ничего на это не указывало. В нашей практике был один эпизод отторжения, симптомы появились на третьи сутки после операции, но мы с этим справились и сейчас у реципиента все хорошо.

«Я только сейчас понял, что такое жизнь»

Многие пациенты приходят через год или несколько лет, благодарят. Довольные, счастливые. Кто с тортиком, кто с цветами, бывает, заходит. С кем-то до сих пор поддерживаем связь. Некоторые говорят: «Я только сейчас понял, что такое жизнь. У меня через два-три месяца после операции прошла усталость и шум в голове (признаки хронической почечной недостаточности, - прим. ред.)». 

После пересадки почки пациенты наблюдаются в нашей больнице у врачей-нефрологов, но, бывает, обращаются к нам. Например, нужно делать человеку операцию, но по другой болезни и он звонит — переживает, как это все пройдет, можно или нельзя, спрашивает совета. 

О коллекции камней и первой операции

Коллекции камней у меня нет — мы их вручаем пациентам. Некоторые хотят забрать себе на память, но важнее, что по анализу химического состава камня можно выработать принципы профилактики мочекаменной болезни, рекомендовать диету. Одни пациенты свои камни хранят, другие сдают на анализ, третьи  выбрасывают, чтоб больше не образовывались, — у всех по-разному.

Я не подсчитывала, сколько провела операций. Мы почти каждый день ходим в операционную. Бывают дни, что их нет, а бывает и по две в день. 

Мне кажется, никто не помнит свою первую операцию, потому что никто не начинает сразу самостоятельно оперировать. Сперва ты сперва стоишь и помогаешь как второй ассистент, просто держишь крючки, потом потихоньку встаешь первым ассистентом, непосредственно помогаешь хирургу. Затем доверяют зашить рану, далее — провести один из этапов этап операции и так далее. Так постепенно втягиваешься в процесс. 

«Организм — это не фабрика и не станок» 

Медицина тем и интересна, что она во многом непредсказуема. Бывает, во время операции думаешь: «Шансы сохранить человеку почку невысоки», - а в итоге это удается сделать. Хотя сейчас такие методы диагностики, которые максимально дают возможно представить, что происходит в организме. Например, компьютерная томография с контрастировавшем: ты не просто видишь орган, но и то, как он работает. 

Организм — это не фабрика и не станок. Он непредсказуем. Возможно, мы просто не все знаем о его адаптивных особенностях, в нем скрыто еще <столько тайн>. Он устроен невероятно сложно. Та же клетка. У нее космическое строение: миллион разных рецепторов, которые по-разному откликаются на любой внешний  и внутренний раздражитель. Предсказать их реакцию сложно.

Медицина конкретна, но в ней еще много неизученного. Наша задача как врачей, хирургов, любую нетипичную ситуацию перевести в типичную, тогда она становится более предсказуемая. 

«Нельзя встать и уйти после смены как офисному работнику»

К сожалению, у нас нельзя встать и уйти после смены как офисному работнику. Нужно доделать все бумаги. Например, выписки пациентам. Ты не можешь это бросить. Когда ты молод, то воспринимаешь это как должное: сидишь, работаешь, работаешь и уходишь на два, на три часа позже. Но с возрастом понимаешь, что жизнь начинает проходить мимо и больше ценишь время, проведенное дома с детьми.  

Хобби помогает восстанавливать силы, у меня есть маленький огород, где можно повозиться в спокойствии, уединении и тишине. Иногда могу позаниматься рукоделием. Очень люблю путешествовать! Люблю не просто пляжный отдых, а посещать экскурсии, музеи. Для меня это очень важно. У меня много любимых мест, например, это Москва и Питер, очень люблю Западную Европу с готическими храмами.