Как энергетики борются со стихией и недобросовестными потребителями
Может ли весь Пермский край однажды разом остаться без электричества? Несмотря на то, что электросети много где сильно изношены, такая ситуация почти невероятна, считает главный управляющий директор одной из крупнейших электросетевых компаний в крае «КС-Прикамье» Владимир Дубровских.
Он рассказал, как компания решает подобные проблемы: борется то со стихией в виде ледяных дождей, то с воровством электроэнергии. Он рассказал также, когда начнется очередной передел электросетевого рынка и почему через несколько лет пермских игроков на нем должно стать меньше раза в три – останутся только самые крупные и самые эффективные.
Несколько лет назад между сетевыми компаниями края шли самые настоящие ожесточенные битвы за активы в территориях края, то есть за возможность работать там. Были оспаривания конкурсов, судебные тяжбы… Какова сейчас конкурентная обстановка?
Сейчас есть некий период затишья. Дело в том, что те «битвы» определялись конкурсами на аренду сетевых активов: муниципалитеты объявляли их кто на 5, кто на 10 лет, и это время еще не прошло. По завершении этого периода, наверное, будут новые конкурсные процедуры. Понятно, что мы тоже будем участвовать.
Когда примерно закончится этот «период затишья» и начнется новый этап перераспределения активов и передела рынка?
Если говорить про муниципальные активы, то по некоторым из них в течение ближайших 2-3 лет договоры заканчиваются. То есть примерно тогда и закончится период некой стабильности.
Если же говорить о не муниципальных активах, то их перераспределение происходит уже сейчас. Например, в прошлом году мы зашли на активы двух частных сетевых компании. Под наш контроль перешли сети в Чайковском и Александровском районах.
Насколько это крупные активы?
И тот, и другой электросетевой комплекс – интересные, поэтому мы и пошли на это.
Особенность сегодняшней ситуации на рынке энергетики такова. Есть концепция развития энергетики до 2030 года на уровне РФ. Она говорит совершенно четко и недвусмысленно – к 2017 году количество сетевых компаний должно быть уменьшено в 4 раза.
В соответствии с этим неизбежно изменение структуры сетевых компаний на уровне всех регионов, в том числе и нашего. Разработаны некие критерии «отсечения», чтобы определить, какие компании должны уйти, какие – остаться.
Какой ключевой параметр?
Основной критерий – это минимальный набор мощности. У сетевой компании должно быть не менее 10 МВт трансформаторной мощности. Если перевести на обывательский язык, то это примерно 12-15 трансформаторных подстанций, а это уже достаточно не маленький поселок. То есть компания должна работать на сетях более-менее приличного поселка и осуществлять там транспорт электроэнергии.
А сколько сетевых компаний в Пермском крае соответствуют этому критерию?
В Пермском крае сегодня порядка 70 сетевых компаний, примерно 15-20 из них этому критерию соответствуют. То есть количество сетевых компаний уменьшится как минимум в 3 раза.
С учетом этого есть ли планы по дальнейшему приросту бизнеса? За счет аренды оставшихся муниципальных сетей или за счет покупки частных.
Переговоры ведем. Но как раз исключение составляют муниципальные объекты, потому что как таковых «свободных» почти и не осталось, их можно по пальцам пересчитать. Таких осталось всего-навсего 3: Чернушинский МУП, МУП Звездного, и Кудымкарские сети. И на сегодня эти МУПы в общем пока самодостаточны и не планируют что-то менять.
А в принципе хотела бы компания и дальше развиваться вширь, будь такая возможность и больше свободных муниципальных сетей?
Желание, конечно, есть. Но мы пересмотрели свою концепцию развития, и это теперь уже не самоцель. Изначально «считаем экономику».
Какие приоритеты у компании сейчас? Какие принципиальные моменты есть в стратегии развития?
В конце 2013-го, в 2014-ом мы кардинально пересмотрели свою стратегию. Если раньше мы позиционировали себя как компанию, работающую сугубо на коммунальных сетях, то теперь «КС-Прикамье» – сетевая компания, работающая на любых объектах энергетики. Таким образом, мы готовы заходить – и уже заходим – на промышленные объекты, на промэнергетику. И, собственно, это и есть некий новый элемент в рамках нашего развития.
На какие промышленные объекты вы уже зашли?
Самый яркий пример – подстанция «Очерского машиностроительного завода». Уже год там отработали, и это хороший пример сложившегося сотрудничества. Нам это дало определенный замечательный опыт.
На какой срок договоренности?
Долгосрочные. Сначала попробовали, теперь говорим о 5 годах, в перспективе о 10-летнем периоде.
В чем смысл такого поворота в вашей стратегии? Пытаетесь найти более стабильные источники дохода или существенно увеличить обороты?
Станция завода – это в любом случае крупный энергетический объект, обеспечивающий крупного потребителя и еще ряд потребителей рядом с заводом. И это существенное увеличение объема транспортируемой электроэнергии, причем в приличных объемах.
Как это может быть неинтересно? Ведь единственный наш бизнес – это транспорт электроэнергии.
Это – первый принципиальный момент новой стратегии. Какие есть еще?
Вопрос энергоэффективности – это второй наш стратегический пункт. Потому что если компания не энергоэффективна, это кончится рано или поздно тем, что она уйдет с рынка.
Мы активно боремся с потерями электроэнергии. Сегодня у нас есть достаточно серьезные системы автоматического учета. Самая передовая стоит в Чайковском. В прошлом году прорывные проекты в этом направлении мы делали не только в крупных населенных пунктах, но и в мелких. Например, полностью оснастили приборами учета поселок Усьва Гремячинского района. Сейчас видим, что уровень потерь там стал совсем другим.
Насчет потерь, каких результатов вы добились по итогам 2014 года?
Потери составляют порядка 20%. Уменьшение идет ежегодно. Но здесь такая вещь: чем больше мы с этими потерями боремся, тем дальше их снижение все проблематичнее и проблематичнее. Когда мы начинали работать, на некоторых территориях потери доходили до 37%, а теперь мы стабильно держимся на уровне 20%. Дальнейшее снижение потерь требует намного больше ресурсов, чем в предыдущий период.
Получается 20% - это некое оптимальное положение?
Да, для нас оно более-менее оптимально, потому что мы работаем в основном на коммунальных сетях. А самые высокие потери всегда – как раз в сетях низкого напряжения, которых у нас 80% с лишним. Так что по определению этот показатель у нас должен быть высоким.
Потери состоят из технологических (это, условно говоря, «физика», от этого никуда не денешься) и коммерческих (воровство). По некоторым территориям у нас уровень чисто технологических потерь – 16-17%. И где-то порядка 2-3% - уровень коммерческих потерь. Я считаю, что держать коммерческие потери на уровне 2-3% – это на самом деле здорово. Это еще умудриться надо.
Вы говорите, что ставите современные, прорывные технологии для борьбы с потерями. А совершенствуются ли способы обойти их и все-таки украсть электроэнергию?
Даже в интернете есть много книг по этой теме. Например, «1000 и 1 способ воровства электроэнергии». Через интернет можно заказывать разные магнитики, которые затормаживают счетчики. Мы даже сами заказали такие, испытали их на своем стенде. Но они помогают затормозить только старые счетчики. Для современных магнит бесполезен.
В общем, мы ищем противодействия, учимся у наших коллег и у потребителей.
Правда, чаще всего самый банальный способ воровства – это наброс на провода (когда голый крючок из провода набрасывают на идущую линию). Самый действенный способ бороться с этим – менять обычный провод на СИП (самонесущий изолированный провод). Но он недешевый. Чтобы полностью привести в соответствие с нормативом все сети, нужно иметь тариф в 4-5 раз больше.
Дело в том, что мы сейчас как страна, как отдельный город подошли к массовым техногенным вещам: фактически надо брать и за 10-15 лет менять все электросетевое хозяйство. На понимание: возьмем город Чайковский, построенный в 60-70 годах. Все электросетевое хозяйство там – процентов 80 – было создано как раз в те годы, и прошло уже почти 50 лет. А срок службы любого кабельного хозяйства, любых трансформаторных подстанций – 20-30 лет. Некоторые терпят до 50. Например, в Кизеле мы эксплуатируем ТП, которые построены еще до войны.
Но разом поменять все электросетевое хозяйство – это нереально. Где же взять столько средств? Если что-то где-то случается, мы пересматриваем программы по замене, экстренно направляем деньги туда. Например, в Гремячинске в прошлом году мы почти месяц устраняли последствия ледяных дождей. Силы, ресурсы, резервы – все ушло туда.
Тогда у меня фантазийный вопрос. Можете ли вы спрогнозировать год, когда в России может случиться техногенная авария и, как в фильмах-катастрофах, полстраны останется без электричества? Насколько это глупый вопрос или такой риск действительно есть?
Масштабы могут быть разными. Например, то, что произошло на Саяно-Шушенской ГЭС – это техногенная катастрофа корнями ровно из этой проблемы. Могут ли быть такие крупные аварии одновременно по всей стране? Что все кабельное хозяйство рухнет одновременно со всеми остальными? Вероятность этого крайне низка. Я в этом смысле оптимистично смотрю на процесс, он более-менее контролируем. Все же мы пытаемся эту ситуацию не только под контролем держать, но и немного обратно двигать в сторону улучшения. И пока, к счастью, это удается.
В прошлом году в Гремячинске год начался у компании с того, что ровно в 24 часа, когда били куранты и все пили шампанское, наши сотрудники-гремячинцы сидели на столбах и Новый год встречали на столбах. И практически целый месяц шел в таком режиме. Как компания мы тогда прошли тест на зрелость. Мы не допустили ни одного размороженного объекта в городе. Компания на практике отработала сложное взаимодействие многих бригад. Отработали на отлично.
Сейчас, во время кризиса, многие компании, в том числе энергетические, сокращают инвестиционные планы. При этом ваша инвестпрограмма на 2014 год была около 80 млн рублей, а на 2015 – 89 млн рублей, то есть даже больше. Будете ее корректировать?
Ни в коем разе корректировать ее не будем – будем выполнять в полном объеме. Мы, как и другие сетевые компании, находимся в условиях рынка, регулируемого государством. Так что объем инвестпрограммы строго регламентирован: государство через тарифы дало нам эти деньги. За прошлый год мы немного приросли, и, значит, приросла наша инвестпрограмма. Министерство энергетики согласовало нам тарифную программу и по объектам, и по деньгам. Однозначно – отработаем в полном объеме.
Несколько лет назад между сетевыми компаниями края шли самые настоящие ожесточенные битвы за активы в территориях края, то есть за возможность работать там. Были оспаривания конкурсов, судебные тяжбы… Какова сейчас конкурентная обстановка?
Сейчас есть некий период затишья. Дело в том, что те «битвы» определялись конкурсами на аренду сетевых активов: муниципалитеты объявляли их кто на 5, кто на 10 лет, и это время еще не прошло. По завершении этого периода, наверное, будут новые конкурсные процедуры. Понятно, что мы тоже будем участвовать.
Когда примерно закончится этот «период затишья» и начнется новый этап перераспределения активов и передела рынка?
Если говорить про муниципальные активы, то по некоторым из них в течение ближайших 2-3 лет договоры заканчиваются. То есть примерно тогда и закончится период некой стабильности.
Если же говорить о не муниципальных активах, то их перераспределение происходит уже сейчас. Например, в прошлом году мы зашли на активы двух частных сетевых компании. Под наш контроль перешли сети в Чайковском и Александровском районах.
Насколько это крупные активы?
И тот, и другой электросетевой комплекс – интересные, поэтому мы и пошли на это.
Особенность сегодняшней ситуации на рынке энергетики такова. Есть концепция развития энергетики до 2030 года на уровне РФ. Она говорит совершенно четко и недвусмысленно – к 2017 году количество сетевых компаний должно быть уменьшено в 4 раза.
В соответствии с этим неизбежно изменение структуры сетевых компаний на уровне всех регионов, в том числе и нашего. Разработаны некие критерии «отсечения», чтобы определить, какие компании должны уйти, какие – остаться.
Какой ключевой параметр?
Основной критерий – это минимальный набор мощности. У сетевой компании должно быть не менее 10 МВт трансформаторной мощности. Если перевести на обывательский язык, то это примерно 12-15 трансформаторных подстанций, а это уже достаточно не маленький поселок. То есть компания должна работать на сетях более-менее приличного поселка и осуществлять там транспорт электроэнергии.
А сколько сетевых компаний в Пермском крае соответствуют этому критерию?
В Пермском крае сегодня порядка 70 сетевых компаний, примерно 15-20 из них этому критерию соответствуют. То есть количество сетевых компаний уменьшится как минимум в 3 раза.
С учетом этого есть ли планы по дальнейшему приросту бизнеса? За счет аренды оставшихся муниципальных сетей или за счет покупки частных.
Переговоры ведем. Но как раз исключение составляют муниципальные объекты, потому что как таковых «свободных» почти и не осталось, их можно по пальцам пересчитать. Таких осталось всего-навсего 3: Чернушинский МУП, МУП Звездного, и Кудымкарские сети. И на сегодня эти МУПы в общем пока самодостаточны и не планируют что-то менять.
А в принципе хотела бы компания и дальше развиваться вширь, будь такая возможность и больше свободных муниципальных сетей?
Желание, конечно, есть. Но мы пересмотрели свою концепцию развития, и это теперь уже не самоцель. Изначально «считаем экономику».
Какие приоритеты у компании сейчас? Какие принципиальные моменты есть в стратегии развития?
В конце 2013-го, в 2014-ом мы кардинально пересмотрели свою стратегию. Если раньше мы позиционировали себя как компанию, работающую сугубо на коммунальных сетях, то теперь «КС-Прикамье» – сетевая компания, работающая на любых объектах энергетики. Таким образом, мы готовы заходить – и уже заходим – на промышленные объекты, на промэнергетику. И, собственно, это и есть некий новый элемент в рамках нашего развития.
На какие промышленные объекты вы уже зашли?
Самый яркий пример – подстанция «Очерского машиностроительного завода». Уже год там отработали, и это хороший пример сложившегося сотрудничества. Нам это дало определенный замечательный опыт.
На какой срок договоренности?
Долгосрочные. Сначала попробовали, теперь говорим о 5 годах, в перспективе о 10-летнем периоде.
В чем смысл такого поворота в вашей стратегии? Пытаетесь найти более стабильные источники дохода или существенно увеличить обороты?
Станция завода – это в любом случае крупный энергетический объект, обеспечивающий крупного потребителя и еще ряд потребителей рядом с заводом. И это существенное увеличение объема транспортируемой электроэнергии, причем в приличных объемах.
Как это может быть неинтересно? Ведь единственный наш бизнес – это транспорт электроэнергии.
Это – первый принципиальный момент новой стратегии. Какие есть еще?
Вопрос энергоэффективности – это второй наш стратегический пункт. Потому что если компания не энергоэффективна, это кончится рано или поздно тем, что она уйдет с рынка.
Мы активно боремся с потерями электроэнергии. Сегодня у нас есть достаточно серьезные системы автоматического учета. Самая передовая стоит в Чайковском. В прошлом году прорывные проекты в этом направлении мы делали не только в крупных населенных пунктах, но и в мелких. Например, полностью оснастили приборами учета поселок Усьва Гремячинского района. Сейчас видим, что уровень потерь там стал совсем другим.
Насчет потерь, каких результатов вы добились по итогам 2014 года?
Потери составляют порядка 20%. Уменьшение идет ежегодно. Но здесь такая вещь: чем больше мы с этими потерями боремся, тем дальше их снижение все проблематичнее и проблематичнее. Когда мы начинали работать, на некоторых территориях потери доходили до 37%, а теперь мы стабильно держимся на уровне 20%. Дальнейшее снижение потерь требует намного больше ресурсов, чем в предыдущий период.
Получается 20% - это некое оптимальное положение?
Да, для нас оно более-менее оптимально, потому что мы работаем в основном на коммунальных сетях. А самые высокие потери всегда – как раз в сетях низкого напряжения, которых у нас 80% с лишним. Так что по определению этот показатель у нас должен быть высоким.
Потери состоят из технологических (это, условно говоря, «физика», от этого никуда не денешься) и коммерческих (воровство). По некоторым территориям у нас уровень чисто технологических потерь – 16-17%. И где-то порядка 2-3% - уровень коммерческих потерь. Я считаю, что держать коммерческие потери на уровне 2-3% – это на самом деле здорово. Это еще умудриться надо.
Вы говорите, что ставите современные, прорывные технологии для борьбы с потерями. А совершенствуются ли способы обойти их и все-таки украсть электроэнергию?
Даже в интернете есть много книг по этой теме. Например, «1000 и 1 способ воровства электроэнергии». Через интернет можно заказывать разные магнитики, которые затормаживают счетчики. Мы даже сами заказали такие, испытали их на своем стенде. Но они помогают затормозить только старые счетчики. Для современных магнит бесполезен.
В общем, мы ищем противодействия, учимся у наших коллег и у потребителей.
Правда, чаще всего самый банальный способ воровства – это наброс на провода (когда голый крючок из провода набрасывают на идущую линию). Самый действенный способ бороться с этим – менять обычный провод на СИП (самонесущий изолированный провод). Но он недешевый. Чтобы полностью привести в соответствие с нормативом все сети, нужно иметь тариф в 4-5 раз больше.
Дело в том, что мы сейчас как страна, как отдельный город подошли к массовым техногенным вещам: фактически надо брать и за 10-15 лет менять все электросетевое хозяйство. На понимание: возьмем город Чайковский, построенный в 60-70 годах. Все электросетевое хозяйство там – процентов 80 – было создано как раз в те годы, и прошло уже почти 50 лет. А срок службы любого кабельного хозяйства, любых трансформаторных подстанций – 20-30 лет. Некоторые терпят до 50. Например, в Кизеле мы эксплуатируем ТП, которые построены еще до войны.
Но разом поменять все электросетевое хозяйство – это нереально. Где же взять столько средств? Если что-то где-то случается, мы пересматриваем программы по замене, экстренно направляем деньги туда. Например, в Гремячинске в прошлом году мы почти месяц устраняли последствия ледяных дождей. Силы, ресурсы, резервы – все ушло туда.
Тогда у меня фантазийный вопрос. Можете ли вы спрогнозировать год, когда в России может случиться техногенная авария и, как в фильмах-катастрофах, полстраны останется без электричества? Насколько это глупый вопрос или такой риск действительно есть?
Масштабы могут быть разными. Например, то, что произошло на Саяно-Шушенской ГЭС – это техногенная катастрофа корнями ровно из этой проблемы. Могут ли быть такие крупные аварии одновременно по всей стране? Что все кабельное хозяйство рухнет одновременно со всеми остальными? Вероятность этого крайне низка. Я в этом смысле оптимистично смотрю на процесс, он более-менее контролируем. Все же мы пытаемся эту ситуацию не только под контролем держать, но и немного обратно двигать в сторону улучшения. И пока, к счастью, это удается.
В прошлом году в Гремячинске год начался у компании с того, что ровно в 24 часа, когда били куранты и все пили шампанское, наши сотрудники-гремячинцы сидели на столбах и Новый год встречали на столбах. И практически целый месяц шел в таком режиме. Как компания мы тогда прошли тест на зрелость. Мы не допустили ни одного размороженного объекта в городе. Компания на практике отработала сложное взаимодействие многих бригад. Отработали на отлично.
Сейчас, во время кризиса, многие компании, в том числе энергетические, сокращают инвестиционные планы. При этом ваша инвестпрограмма на 2014 год была около 80 млн рублей, а на 2015 – 89 млн рублей, то есть даже больше. Будете ее корректировать?
Ни в коем разе корректировать ее не будем – будем выполнять в полном объеме. Мы, как и другие сетевые компании, находимся в условиях рынка, регулируемого государством. Так что объем инвестпрограммы строго регламентирован: государство через тарифы дало нам эти деньги. За прошлый год мы немного приросли, и, значит, приросла наша инвестпрограмма. Министерство энергетики согласовало нам тарифную программу и по объектам, и по деньгам. Однозначно – отработаем в полном объеме.
Александр Волков, фото - Ольга Сорокина, на правах рекламы
Подпишитесь на нас в Яндекс.Новости и соцсетях
Прогулочная инфраструктура в устье Егошихи будет готова к концу июня
Для прогулок здесь будут построены пешеходные дорожки с профилированным металлическим и деревянным настилом.